Прекрасно понимаю, что именитые академики и профессора, ознакомившись с подробнейшим образом изложенной методикой лечения данного вида наркомании, поднимут форменный вой, осыпая апостола Ивана Пашука (наиболее активного и последовательного пропагандиста зашифрованного космогонического учения пророков Нострадамуса и Ильфа) самыми бранными эпитетами. В таком случае, для чего "иду на абордаж"? Ответ лежит на поверхности. Народы обширнейшего постсоветского пространства истосковались по чистоте, простоте и действенности в политике, искусстве, технике, медицине, образовании, в вопросах использования потенциала разумного космоса (Бога) в повседневной деятельности. Равно как и во многом-многом ином. Кто, в таком случае, как не я, скромный труженик интеллектуального фронта, хотя бы чуть-чуть, на самую малость, удовлетворит столь насущную потребность? Ведь тот же алкоголизм - форменный бич по состоянию на начало Третьего тысячелетия от Рождества Христова. Итак, слушайте все рассказ моего наилучшего друга Ролана Моя бабуся, рассказывает Ролан, живёт в деревне украинского русскоговорящего Приазовья. Самый знаменитый деревенский житель - чемпион Советского Союза по борьбе. Это грек двухметрового роста. В годах. Мне посчастливилось в компании мужиков и молодёжи выслушать его горестный автобиографический рассказ со счастливым концом. -Нас, знаменитых спортсменов, постоянно угощают спиртным совершенно незнакомые люди. Поэтому нет ничего удивительного в том, что к 40 годам я стал алкоголиком, беспробудным пьяницей. Потерял всё: семью, честь, дом, имущество. Да, был момент, настоящие друзья ещё пытались за меня бороться. Однажды даже поднасобирали немецких марок для лечения в Германии. Хватило ровно на две недели трезвой жизни. Всё! Казалось, что дорога на возврат к добропорядочности и общественно-полезному труда напрочь закрыта скорой надмогильной плитой. Ан нет! Нашлись добрые люди. Ещё с трудом соображающего, буквально силком завезли в деревню к знаменитой на всю округу шептухе. Если бы любой из вас встретился с навеки любимой мною бабусей в густом вечернем лесу, то инфаркт наверняка был бы обеспечен. Куда тем киношным бабкам-йожкам до уникума от парамедицины! Росточек - чуть выше метра. Худющая! А носище! А взгляд какой! От лучистости и проникновенности её взора, казалось, можно было мартеновские печи нашего ридного Донбасса разжигать! Друзья усадили меня за крохотный столик. По всей вероятности, сработанный одним из многочисленных благодарных пациентов. Шептунья скоренько принялась за дело. Лёгкой трусцой, удивительной для её возраста, пяток раз кругом стола обратилась, бурча непонятные фразы в пепельно-седые длиннющие космы. Умчалась стремглав на кухню. Из кухни шествовала горделиво, держа правую руку за спиной. Отнюдь не горбатой. Молодым бы такой безупречно скомпонованный стан. -А теперь водку пить хочешь? -Трубы горят, - не смог соврать я. -На, пей! Бабуся решительно ставит на стол хрущёвский стакан, наполовину наполненный. Второй заход на шептание точь-в-точь повторил первый. После второй порции алкоголя мне вовсе стало хорошо и комфортно. Эх, подумал тогда, всю оставшуюся жизнь так бы лечиться. Подлинный рай для алкоголика! -А теперь, милок, иди в соседнюю комнату. Сядь хорошенько на дубовый стул. Подожди ещё чуток. Приду, пошепчу в третий раз. Пять минут показались вечностью. Идёт. Всё так же рука за спиною. Мой кадык от предвкушения вожделенной влаги едва ли не из кожи выскакивать начал. -И сейчас без водки жить не можешь? -Не могу! Тогда на, получай! Тот наимощнейший удар увесистой берёзовой кухонной скалкой прямиком в лобешник до сих пор без содрогания вспоминать не в силах. Тяга к водяре была отбита вмиг и навеки. Поймай меня фашисты и дай мне на выбор виселицу либо стакан водки - выберу первое. До того эффективным и действенным оказался бабкин метод лечения алкоголизма путём шептания.